В принципе, я ходил на все проекты. И на «Голос» ходил. На первый сезон меня вообще не пригласили, даже на предкастинг, потом на второй сезон я пошел, прошел два тура, но на прослушивание меня тоже не взяли. На шоу «Хочу к Меладзе» я не пошел, потому что  не хотел обманывать себя, так как не видел себя в группе. Может быть, я бы и попал в группу. Не знаю… Но я для себя решил, что хочу развиваться как сольный артист. Зачем мучить себя и людей? Поэтому я решил даже не идти на кастинг, хотя мне звонили и приглашали.

Я уже привык делать то, чего не делают остальные. Будем пытаться ломать систему. Для меня «Х-фактор» самый подходящий проект. Я не считаю себя очень крутым вокалистом. Во мне, наверное, увидели тот «Х-фактор», который может быть интересен людям. Я считаю, что для того, чтобы собирать полные концертные залы, не обязательно иметь четыре октавы, нужно просто петь то, что близко людям, нужно просто иметь этот фактор «Х». Просто выступить на проекте Меладзе… Я максималист, и если что-то делать, то нужно желать только победы и стремиться к ней, а не просто засветиться. Я понимаю, что пиар необходим, но «Х-фактор» дал нам фундамент для развития как артистов.

Бояться – в лес не ходить. Честно говоря, хочу развиваться в разных направлениях. Я никогда не буду отказываться от выступлений в клубах. У меня есть репертуар и для выступлений в клубах, и для выступлений на больших площадках, для разных категорий людей. Например, на днях у меня выступления на концертах «Х-фактора», потом на Софиевской площади, где я буду петь репертуар на украинском языке, дальше у меня выступление в клубе.  Поэтому я не боюсь экспериментировать и открывать новые горизонты. А кем я стану, покажет время.

Из мистического я даже недавно вспоминал. В третьем сезоне «Х-фактора», когда я дошел до 50ки и стоял перед выходом на сцену, где должны были сказать, кто проходит дальше, я помолился…  Смотрю вверх на эти все крепления — и мне привиделись моя покойная прабабушка и бабушка. Два образа. Не знаю почему. Может, это полет фантазии… И они мне сказали, что нет, не сейчас. Я вышел в полном ступоре, и когда Серега говорил результат… Я понимал, что я выступил хорошо, я нигде не сделал ошибки, что я могу, в принципе, пройти… Тогда мою фамилию не назвали. И вот спустя два года я понял, что тогда было «не сейчас». И я доволен, что попал на «Х-фактор» именно в этом году. Потому что тогда я, наверное, не был еще готов.

Нет. На счет сцены я не суеверный. Я просто спокойно выхожу на сцену и пою.

Нет. Я кошек люблю (улыбается). Я никак не реагирую ни на бабушек с пустыми ведрами, ни на число 13. Я стараюсь обращать внимание на позитивные знаки.

Честно говоря, в Полтаве меня меньше узнают, чем в Киеве. Сказать, что мешает, — нет. Слава Богу, мне везет на адекватных поклонников, и все, кто узнавали, очень воспитанно обращались. Это, скорее, приятно.

Возможно, это я себя не настолько ярко проявлял. Я не делал ничего из ряда вон выходящего, но всегда пытался чем-то удивлять. СТБ делало все максимально для наших образов.

Они правы, что я романтик. Но где-то ближе к третьему эфиру, после песни за жизнь, Кондратюк понял, что я, в принципе, и веселый, и хулиган… Особенно после моих комментариев после выступления на первом эфире он понял, что не так всё обрисовал (смеется). Мы развивали эту тему, и всё было удачно, я считаю.

Я стоял за кулисами и у администратора, который выводил меня на сцену, я спросил, можно ли мне отвечать на комментарии судей, если я не согласен. Он мне ответил, что, конечно, да, и так будет только лучше. Но я чуть-чуть, наверное, переборщил (улыбается). Но я был тогда настолько на эмоциях… Я допел песню и, действительно, прожил её от А до Я, и еще даже не успел выровнять дыхание, а тут первое, что мне говорят: «Я не поверил ни единому твоему слову». Я всегда был борцом за справедливость и мог за себя постоять. Особенно, когда мне говорят на черное — белое, я никогда не соглашусь с этим. Ну, я и ответил (улыбается).

Я сам решил, что уже достаточно наговорил на все четыре эфира (смеется). И дальше не было такого. Многие комментарии были по существу. Хотя в некоторых моментах я не хотел развивать дискуссию. Я понимал, что это, в первую очередь, шоу. Я просто пытался найти что-то ценное для себя. Некоторые комментарии судьи говорили по делу, хотя часть мне была непонятна.

Нет. «Звездная болезнь» — это барьер, который ставят люди, поклонники. Они считают, что человек поменялся, что он ставит себя выше других.  Я никогда не ставлю себя выше других и не люблю, когда это делают по отношению ко мне. Я сам ужасно не люблю, когда или друзья, или знакомые употребляют ко мне слово «звезда». Я даже могу обидеться на это. Мне это неприятно. Я всегда говорю: «Поставьте себя на мое место. Вы попали на проект. Вы добились, чего хотели. Знаете, как я долго к этому шел». Это никак меня не поменяло, кроме того, что я стал более известным и более узнаваемым, и стал заниматься любимым делом.